«Слава Франции», художник Жан Луи Давид, одним из первых обратился к изучению природы и античности, ввел в живопись строгость рисунка и античную чистоту стиля. Сам он говорил, что хочет, чтобы вставший из гроба афинянин не мог отличить его картины от древних греческих произведений. Приняв простоту за основу композиции своих произведений, он добился в своей живописи чистого воспроизведения греческих форм во всей их первозданной истине и классическом совершенстве.

Жан Луи Давид был вождем классицизма во Франции, писал одновременно и чрезвычайно суровые, строгие по композиции картины, и блестящие реалистические портреты. Его полотно «Смерть Марата» является примером полного слияния идеала с жизнью, идеалом чистоты классического стиля и страстного революционного энтузиазма.

Имя Жана Луи Давида неразрывно связано с событиями французской буржуазной революции 1789-1794 годов. Он получил от Конвента звание «живописец революции», был назначен революционным правительством в комиссию по народному просвещению и впоследствии стал членом комиссии по делам искусств. Среди вождей революции, тесно связанных с народом и отстаивавших его интересы, наибольшей славой и известностью пользовался неистовый публицист, редактор и издатель газеты «Друг народа» Жан Поль Марат. Реакция и буржуазия, вошедшие в сговор с контрреволюцион ерами, не знали более ненавистного имени, тем более что Марата нельзя было ни устрашить, ни подкупить.

Марат был тяжело болен, но даже больным продолжал выпускать газету. Добрый и отзывчивый к простым людям, он охотно принимал у себя дома тех, кто обращался к нему за помощью. Именно этой его доверчивостью и воспользовались враги Марата. 13 июля 1792 года к нему пришла неизвестная женщина. Ее не пустили к Марату, потому что он чувствовал себя в этот день особенно плохо. Женщина вернулась во второй раз уже к вечеру. Привратнице она сказала, что она пришла по важному и срочному делу. Привратница не захотела ее впустить, но незнакомка настаивала. Шум спорящих голосов услышал Марат, который был в ванной комнате. Он нередко целые часы проводил в ванне, даже работал там, потому что вода несколько смягчала боль. Марат приказал впустить посетительницу. Это была Шарлотта Корде. Через несколько минут раздался крик. Когда жена Симона бросилась к нему, ее чуть не сбила с ног стремительно бросившаяся к входной двери убийца. Марат был уже мертв: Шарлотта Корде вонзила нож в его тело.

На следующий день в Конвенте гражданин Гиро, глава делегации от народа, заявил: «Наш взор еще ищет его среди Вас, депутаты. А он уже мертв и покоится на смертном одре. - И, обращаясь к Давиду, воскликнул: - Где твои кисти, Давид? Ты запечатлел для будущих поколений облик Лепелетье, погибшего, чтобы его родина была свободна. Ты должен написать еще одну картину. Ты знаешь какую, Давид!»

«Я готов», - ответил художник.

Давид хорошо знал Марата, дружил с ним, восхищался его полемическими статьями. Когда в апреле 1793 года жирондисты хотели арестовать Марата в зале Конвента, Давид бросился на его защиту. Накануне смерти Марат принял Давида и еще нескольких членов Конвента в той самой ванной комнате, в которой впоследствии был убит...

Давида работал напряженно и быстро. Склонившись над трупом Марата, художник рисует голову, обернутую мокрым полотенцем, из-под которого выбиваются пряди волос, и приоткрытые губы, с которых слетело последнее дыхание. Рисунок этот был выполнен пером, причем выпуклость форм и теней на нем получилась благодаря перекрещивающим ся линиям, как на гравюре.

Картина поглощала все время Давида, свободное от дел. Он работал над ней и ночью, при свечах, а засыпая, видел ее во сне. Было страшно хоть на миг прервать работу. Художник боялся, что память не выдержит колоссального напряжения и жившая в его сознании картина последних дней Марата начнет стираться. Но воспоминания делались все острее, а временами становилось нестерпимо от почти физически ощущаемой боли. Картина была создана всего за три месяца, потому что все способствовало созданию подлинного произведения искусства - и личная дружба, и драматическая сила события, и художественное мастерство живописца.

Но как изобразить страшную минуту смерти Марата? Давид понимал, что только сдержанностью, только простотой изображения можно добиться этой цели. Надо было, чтобы картина вызывала не страх перед смертью, а гнев против убийц. В прежних картинах Жан Луи Давида было еще много условностей, которые мешали видеть главное. Теперь следовало забыть все внешнее и показное, найти линии и краски, единственно достойные происшедшей трагедии.

Жан Луи Давид изобразил мертвого Марата в скудно освещенной ванной комнате, с повязанной полотенцем головой. Суровая в своей простоте композиция, чеканные скульптурные формы, подчеркнутый контраст света и тени, строгий колорит и темное пространство фона, на котором выделяется бессильно поникшее тело Марата, - все это делает картину похожей на надгробный памятник. Короткая надпись: «Марату - Давид» - еще больше усиливает это впечатление.

В руке Марата самое письмо, полученное Маратом за час до смерти: «13 июля 1793 года: «Анна-Мария-Шар лотта Корде. Достаточно того, что я была несчастна, чтобы рассчитывать на Вашу благожелательно сть». На полу валяется окровавленный нож, которым только что был нанесен смертельный удар.

Да, Давид действительно был документально точен, поэтому на его картине все изображено, как было: и ванна, и смертельно раненный Марат, и листок в его руке, и деревянный чурбан, и чернильница, и бумаги. Эта смерть, во всей своей ужасающей простоте, была уже за гранью искусства. Депутаты молча смотрели на холст, который оказался неожиданно простым и холодным, но они были восхищены: никто еще не видел такого Марата - мертвого и одновременно живого.

Картина Давида настолько полно выражала всеобщие чувства, что Конвент вынес особое постановление о воспроизведении этого произведения в гравюре, отчего оно стало еще более известным. Этот портрет вместе с портретом Лепелетье (тоже кисти Жана Луи Давида) Конвент поместил в своем зале заседаний и постановил: «Они не могут быть изъяты отсюда ни под каким предлогом последующими законадателями» . Но после термидорианског о переворота картины были убраны, и сейчас «Смерть Марата» находится в Брюссельском музее.