08.06.1837, Острогожск (Воронеж) — 05.04.1887, Санкт-Петербург
Иван Николаевич Крамской — русский живописец, рисовальщик и художественный критик. Идейный вождь демократического движения в русском искусстве 1860-80-х гг. Демократическая направленность творчества Крамского, его взгляды на искусство, представления о высоком общественном долге художника оказали существенное влияние на художественную жизнь России последней трети XIX в.
Рейтинг: 5 / 1 голос
Пожалуйста, оцените эту категорию
Комментарии
Иван Крамской – великий художник, занимавшийся творчеством во второй половине 19 века. Он своим талантом и трудом занял достойную нишу в художественной культуре. Его отличительной чертой всегда была нестандартное мировоззрение, широкие интересы и взгляды, живой интерес ко всему новому. Крамской преподавал в художественной школе, он был знаком со многими талантливейшими художниками того времени. Среди них был Айвазовский.
Николай Крамской высоко чтил искусство Айвазовского, у них было много общего. Айвазовский был очень успешным художником, устраивал выставки, награжден орденами. Он написал огромное количество картин, больше шести тысяч. Художник слыл ужасным трудоголиком, он свои полотна писал примерно по три дня. Художники того времени преклоняли перед ним головы. Среди них был и Крамской, который предложил написать картину великого человека.
Крамской писал много портретов, ему с удовольствием позировали как великие люди, так и простые крестьяне. Крамской на личные средства построил несколько храмов, больницу, музей археологии, к сожалению он не сохранился до нашего времени), художественную школу, художественную галерею, в которой и хранится этот портрет.
Крамской был великим портретистом, он с большим энтузиастом взялся за работу. На этом полотне Айвазовскому 64 года. Он находится на пике славы, полон жизненных сил, энергии, энтузиазма. Художник представлен с кисть в руках, будто он вот – вот возьмется за работу. На его серьезном лице сдержанная улыбка, видно его хорошее настроение. Немного иронии, взгляд как бы свысока, утонченные черты – все это говорит об определенном занятом месте в обществе. В этом человеке все идеально: и прическа, и костюм, и даже черты лица. Ему подвластно все, он, как бы сказали в наше время, самодостаточен.
Картина создана на религиозный сюжет. Дочь Ирода Иродиада пожелала, чтобы ей принесли на блюде голову Иоанна крестителя. Ее желание было исполнено. Все дело в том, что Иоанн осуждал преступный брак Иродиады с ее дядей. Женщина давно хотела отомстить ему за это. И, наконец, такая возможность ей представилась.
Крамской изобразил тот момент, когда голова крестителя уже была принесена Иродиаде. Она смотрит на нее и наслаждается долгожданной победой. Художник смог нарисовать распутницу максимально реалистично. Иродиада красива. Ее смуглое лицо обрамлено пышными волосами, собранными в эффектную прическу. Смуглая кожа и правильные черты лица притягивают взгляды зрителей. Она великолепна, но при этом красота ее отталкивает. Можно ощутить ее жесткость, которая сквозит во взгляде девушки.
На Иродиаде платье простого фасона. Крамской мастерски изображает складки ткани, под которыми угадывается женское тело. Создается ощущение, что ткань местами прозрачная. Сквозь нее можно увидеть великолепное тело. Зритель дорисовывает в своем воображении то, что не удается разглядеть. В этом подлинное мастерство художника.
Справа мы видим голову Иоанна крестителя. Она лежит на блюде и накрыта сверху белой тканью. Живописец изображает правильные черты лица этого человека. Он красив даже сейчас, но красота эта скорбная.
Художник умело расставляет цветовые акценты. Задний план нарочито затемнен. Выделена фигура Иродиады и голова Иоанна.
На картине неслучайно преобладает красный. Это цвет крови. Ради прихоти этой женщины, которая ненавидела и хотела избавиться от Иоанна, было совершено убийство. Красные отсветы падают на ее платье и ноги. Она запятнала себя. Иродиада виновна в смерти человека, и художник передает это с помощью красок.
Крамской взял религиозный сюжет, но трактовка его несколько иная. Для него важна человеческая природа и то, что толкает людей на убийство.
Крамской – русский мастер жанрового, религиозного и исторического портрета, умевший в эпоху до повсеместного распространения фотографии переносить лица человеческие на хост и удерживать их там на века. Писал много, предпочитал реализм всем другим жанрам, часто обращался к русской истории в качестве источника для вдохновения.
Портрет Некрасова ему заказали, когда поэт был уже тяжело болен и не мог вынести долгой работы на портретом. Натурщиком он мог быть всего 10-15 минут в день, что для портрета ничтожно мало, и единственной поддержкой в таких тяжелых условиях для поэта была старая фотография, выданная ему родственниками больного. Совмещая письмо с натуры и письмо с фотографии, Крамской создал один из своих типичных портретов, который для себя возвел практически в ранг отдельного жанра.
Для таких портретов был характерен темный фон, с которым одежда изображаемого обычно сливалась. Коричневый сюртук Некрасова, его черная бабочка – не исключение, фон попадает в тон и лишь немного светлее. Ни одежда, ни руки не прорабатывались детально – они просто были частью человека, но отдельного внимания им не уделялось – зато все свои силы художник сосредотачивал на лице. Освещая его внешним источником света, подходя к изображению его черт скрупулезно и осторожно, Крамской переносил человека на картину таким, каким он был в минуты покоя.
Никаких лишних эмоций на лицах, только сосредоточенный взгляд чуть в сторону. Так и Некрасов – с его бородой, легкими морщинами, со взглядом человека, который видел жизнь изнутри и нашел её довольно занятной – смотрит в сторону и кажется погруженным в свои мысли. Возможно, он думает о смерти, возможно о будущем, которого у него может не быть, возможно вспоминает прошлое или думает об очередной стихотворной строчки.
Впрочем, также возможно, что за его глазами нет никаких особенных мыслей.
Только застывшая концентрированн ая вечность, в которую он погружен таким, каким был когда-то – много лет назад.
Крамской – русский художник, мастер жанровой и исторической живописи, портретист, художественный критик, человек острого ума и больших талантов. Именно он в свое время возглавил «бунт четырнадцати», когда Академия Художеств проводила большой конкурс на лучшего живописца.
Победитель получил бы золотую медаль и полный пансион в Испании, однако Совет оставил за собой право определять для студентов тему. Так всем участника «бунта четырнадцати» досталась тема «Пир в Валгалле», которая не прельщала никого из них. Сначала они подали прошение об изменении, потом, когда просьба не была удовлетворена, покинули стены Академии и ушли в свободное плавание.
Это стремление к свободе сквозит во всех картинах художника, не только жанровых или исторических, но даже и в простых пейзажах. «Лесная тропинка» — не исключение. Легкими взмахами кисти, он словно намечает путь, по которому можно уйти от шумного душного мира к миру природному, тихому и полному покоя.
На картине видна лесная речушка, отражающая ленивое движение облаков. Деревья шепчутся листьями и тянутся к небу, как будто желая пощекотать его. А в чаще леса убегает узкая тропинка, нагретая летним солнцем, и теряется в густой темноте.
Контраст залитого золотом леса с темнотой под сенью дальних деревьев разителен – тропинка словно уводит в подземное царство. Однако там, во влажном сумраке, тоже есть своя свобода – свобода знать, что никто на тебя не смотрит и не стремиться судить тебя, свобода жарить грибы и собирать ягоды, вместо того, чтобы работать и выбиваться из сил на кого-то другого.
Тропинка манит, зовет и притягивает.
Даже просто глядя на картину, хочется войти на холст, ступить на теплую лесную землю, и идти, куда глядят глаза, под небом, полным облаков, в мире, написанном легкой кистью и словно светящимся изнутри.
В 1870 – 1880 годах художник пишет целый ряд картин, на которых с необыкновенным мастерством изображает совершенно простых людей (крестьян), которые живут собственной жизнью, полной особых эмоций.
Перед нами предстает крестьянин, который стоит на лесной заснеженной тропинке. На нем старый кафтан и традиционные лапти. Руки он убрал в рукава, да и весь его вид обнаруживает то, что он сильно замерз. Почему же он остановился? Причина в том, что он о чем-то думает.
Крамской задумал эту картину в 1870 году. Считается, что сегодняшнее название картине дано Третьяковым.
Что же созерцает герой? Быть может природа, а, возможно, свою семейную жизнь. О чем думает крестьянин? О собственной бедности и голоде, о злобе, которая ждет его дома. Нам совершенно неважно, кто этот мужичок. Удивляет другое. Он настолько отрешен от всего, что его окружает. Герой картины полностью погружен в себя. До Крамского ничего подобного не существовало.
Мужик стоит и думает. О чем же? Возможно он и сам не знает. Ему дороги сами впечатления от того состояния, в котором он находился в процессе собственного удивительного созерцания.
Крамской изобразил не просто невероятно сложный характер, но и целый тип социального плана. Это исконно русский тип созерцателей, который обязательно рождал невероятно сильные характеры, которые часто скрывали конфликт с действительност ью, пряча его под кажущейся на первый взгляд непритязательностью.
Именно созерцатели были основной частью молчаливого народа, но рано или поздно гнев выплескивался наружу.
И в наше время в народе много созерцателей, хотя со временем они стали выглядеть иначе. Они пока еще не заявили о себе. До настоящего момента они лишь впитывали в себя все происходящее в мире. Скоро наступит время современных созерцателей.
Картина Крамского несет для автора глубокий смысл. Это полотно было написано им в связи с утратой двух его маленьких детей — сыновей. Горе и тоска наполняют картину изнутри – глядя на нее, на глазах невольно наворачиваются слезы.
В центре композиции женщина в траурном наряде. Она совершенно статична – в композиции нет ни намека на движение ее тела. Женщина немолода, ее волосы уже довольно тронуты сединой. В руках ее смят кружевной белый платок, который она поднесла к лицу.
Женщина спокойна. Ее обуревает горе. Но это не безумие. Она спокойна, ее скорбь безмолвна, но боль, сковывающая ее, отражена в ее взгляде. Зритель, взглянув в глаза данного персонажа, ощутит на себе холод на коже от боли и сопереживания за страдания этой дамы.
Она безутешна. Весь ее вид говорит о безысходности, о невозможности найти выход. Она стоит подле гроба своего ребенка – какое еще большее горе может постичь мать, нежели увидеть смерть собственного дитя?
Внутреннее состояние женщины трудно описать. Композиция вокруг нее также совершенно статична. Кажется, что в этой комнате время остановилось – не тикают часы, ни шелестит ветер. Все тихо и спокойно.
Гроб ребенка виден лишь краем. Но сколь нелепо и гротескно на фоне это затишья и безмерного горя выглядит яркий цветочный венок, подготовленный для усопшего. Он венчает гроб покойного и подошел бы лучше для гуляний на празднике, нежели для поминального обряда. Но яркие роскошные цветы венчают, увы, не голову невесты.
На переднем плане в правом углу мы может заметить одинокий красный цветок в горшке. Он тянется к свету, к жизни. Лишь этот цветок – символ веры в лучшее будущее, символ надежды на продолжение жизни. Он дает веру в то, что боль утихнет и что-то хорошее вернется в этот дом и наполнит его счастьем.
В центре картины художник изобразил Иисуса Христа из Назарета. Христос сидит среди окаменевших песочных руин. Взгляд Иисуса направлен внутрь себя, Он в задумчивости…
Его ноги босы, пальцы обеих рук скреплены в твёрдый замок. Вся фигура Мастера указывает нам на глубочайшую духовную сосредоточеннос ть, в коей пребывает Он всем Своим Существом. Волосы Иисуса тёмно-коричневы е, небольшая борода, всё это сливается с Его одеяниями. Христос облачён в просторные одежды: ближе к телу — свободный матово-пурпурны й балахон, покрытый чёрной накидкой.
Фигура величайшего Духовного Мастера человечества изображена несколько согбенно, что говорит нам о тяжёлой ноше, которую взял на Себя Миссия. Бежевые пески, окружающие Иисуса, напоминают нам горы и каньоны, где Христос, восседающий над ними, предстаёт для нас неким исполином. Игра масштабов выполнена художником виртуозно. За спиной Бого-человека простирается необъятное небо.
Сверху тона — белёсо-голубые, ближе к поверхности пустыни — розовые и сиреневые. Иисус сидит в освещённом месте, судя по всему, окружающий пейзаж демонстрирует нам наступление сумерек, то есть вечереющее время.
За спиной Христа над пустыней опускается тень. И только вдоль горизонта мы видим две линии сине-фиолетовых полупрозрачных тучевых полос, имеющих оттенок цвета морской волны и простирающихся на розоватом фоне, преимущественно в левой части картины. Также не маловажной деталью портрета является тот факт, что левая, буро-пурпурная нога Иисуса (относительно смотрящего) не покрыта чёрной мантией, в отличие от правой.
Помимо чисто внешней изобразительнос ти полотна, картина несёт за собой и внутренний импульс, который заставляет нас задуматься о чём-то очень важном и, быть может, главном в нашей жизни…